Загадка \"Идиота Саванта\": История и Вопросы Таланта

25 ноября 1915 года американская газета The Review опубликовала необычное дело 11-летнего мальчика с выдающимися математическими способностями. Сидя на холме рядом с железнодорожными путями, он мог запоминать все номера вагонов, мчащихся со скоростью 30 миль в час, складывать их и назвать итоговую сумму. Примечательным было не только то, что он мог справляться с большими числами (читаемыми на движущемся объекте), но и то, что он едва мог есть без помощников и не узнавал лиц людей, которых встречал. Контраст между его задержкой в развитии и математическими талантами сделал его достижения еще более впечатляющими. \"Как это можно объяснить?\" — спрашивала автор статьи. Ответом стало медицинское определение: мальчик был тем, что медицина XIX века называла «идиотом савантом». Он обладал исключительным талантом, несмотря на глубокие нарушения умственных способностей, которые затрагивали его моторные и социальные навыки.

Спустя век после того, как The Review рассказала о математических способностях этого чудесного ребенка, вопросы о том, «как они это делают», по-прежнему привлекают внимание психологических исследований о савантизме или «синдроме саванта». Центр SSM Health Treffert в Висконсине — названный в честь Даролда Трефферта (1933-2020), одного из ведущих экспертов в этой области — определяет это явление как «редкое состояние, при котором у людей с различными расстройствами развития, включая аутизм, наблюдаются удивительные способности и таланты». Сегодня савантизм в основном понимается через призму невродивергенции, поскольку связь между савантизмом и аутизмом очень сильна: примерно у одного из десяти людей с аутизмом проявляются некоторые навыки саванта, в то время как савантизм без аутизма встречается гораздо реже.

Психологические исследования Симона Барона-Коэна и Майкла Ломбардо, например, сосредоточились на неврологических основах «систематизации», когда среди людей с диагнозом аутизм обнаруживаются исключительные математические или музыкальные способности: такие люди являются «гиперсистематизаторами», то есть особенно хороши в выявлении «законов, правил и/или закономерностей». Считается, что механизмы систематизации в их мозге «настроены на очень высокие уровни», что делает их чрезвычайно чувствительными к сенсорным входам и способными к интенсивной концентрации и изучению правил.

Однако в прошлом (аутизм стал диагностической категорией только в 1943 году) «идиот-савант» был парадоксом, который ставил в тупик классификацию, потому что не существовало единого подхода к пониманию того, как такие исключительные музыкальные и числовые навыки могут сосуществовать с их полярной противоположностью: глубокой инвалидностью. Используя термины XIX века, как мог человек одновременно быть \"гением\" и \"идиотом\"? Саванты бросали вызов традиционным представлениям о том, как проявляется талант, и кто может его проявлять, одновременно разрушая представления о том, кто может считаться \"идиотом\". В том понимании, которое существовало тогда, савант считался отстраненным от реальности, а в худшем случае — монструозным.

Историк Патрик МаКДонах отмечает, что «идиотия» была весьма неопределенным медицинским термином, который, тем не менее, был широко принят. Возможно, отчасти потому, что это была ограничительная категория, выполнявшая важную социальную и символическую функцию: она предлагала контраст, с помощью которого современные индивиды могли определять себя как рациональных и умных, укрепляя свои претензии на уважение и социальное влияние. Это также означало, что люди, подобные тому 11-летнему мальчику, оказавшемуся в центре внимания, который был увлечен числами, но при этом считался «идиотом» — в медицинской терминологии того времени — создавали противоречие, которое продолжает иметь свои последствия и сегодня.