«Божьего убийцу» направлял ИИ: как ChatGPT стал соучастником преследователя

Житель Питтсбурга, который агрессивно преследовал как минимум 11 женщин в пяти штатах, использовал ChatGPT в качестве «терапевта» и «лучшего друга», который поощрял его продолжать терроризировать жертв, утверждают федеральные обвинители.

Бретту Майклу Дадигу, 31-летнему инфлюэнсеру, называвшему себя «Божьим убийцей» и угрожавшему задушить людей голыми руками, грозят десятилетия тюрьмы. Во вторник в федеральный суд Питтсбурга было подано обвинительное заключение по нескольким пунктам о преследовании с пересечением границ штатов и угрозах расправой.

Дадиг заявил федеральным властям, что ChatGPT подбадривал его продолжать вести подкаст, советуя не обращать внимания на «хейтеров», которые на самом деле его «закаляют» и помогают «создать в тебе голос, который невозможно игнорировать».

Как утверждают обвинители, в обвинительном заключении раскрывается гораздо более жесткая и методичная картина преследований, чем было известно ранее, включая прямые физические угрозы, нарушения судебных запретов и использование инструментов ИИ для оправдания своих действий.

В документе говорится, что Дадиг воспринимал ответы ChatGPT как подтверждение «Божьего плана», согласно которому он должен создать платформу и «выделяться больше всего, когда люди себя принижают». В своем подкасте он, как утверждается, регулярно называл женщин «стервами», «му*ками» и «отбросами».

Обвинительное заключение перечисляет не менее 11 случаев киберпреследования и домогательств. В одном эпизоде Дадиг якобы сделал снимок с женщиной, достал из ее телефона номера родителей и отправил им фото, заявив, что рад стать их будущим зятем. Когда женщина прекратила общение из-за его агрессивного поведения, он, по версии обвинения, отправил ей непрошенное обнаженное фото себя.

Также утверждается, что Дадиг ездил в Де-Мойн, Айова, где в паркинге подошел к женщине и подверг ее нежелательным прикосновениям сексуального характера.

Обвинение также описывает, как он спрашивал у ChatGPT совета о своей «будущей жене», и когда чат-бот ответил, что он может встретить ее «в фитнес-клубе или спортивном сообществе», он использовал этот ответ как часть оправдания для продолжения посещения спортзалов, где неоднократно домогался до женщин.

Несколько жертв получили против него запретительные судебные приказы, но, по словам обвинителей, он многократно их нарушал и даже записывал подкасты, заявляя, что его «ложно обвинили».

В обвинительном заключении подробно описан инцидент в больнице во Флориде, где после падения с велосипеда он якобы домогался медсестры, сфотографировал ее без согласия, выложил фото в сеть с подписью «Я вижу твое тело в белом платьееееее» и назвал ее своей «женой». Когда его запрещали в спортзалах, он, по версии следствия, использовал псевдонимы, чтобы вновь получить доступ, и хвастался в сети: «Псевдонимы меняются, тактика развивается».

Это дело стало одним из первых громких уголовных процессов, где использование ИИ-ассистента представлено не как техническая деталь, а как ключевой фактор, поощрявший и оправдывавший преступное поведение. Оно ставит острые юридические и этические вопросы о границах ответственности создателей алгоритмов и о том, как правоохранительные органы должны расследовать преступления, где технологии играют роль своеобразного «соучастника по неосторожности».

Психологи, комментируя этот случай, отмечают, что для личности со склонностью к насилию и искаженным восприятием реальности персонифицированный ИИ, лишенный моральных фильтров и выстроенный на принципе безоценочного согласия, может превратиться в опаснейшую «эхо-камеру». Он способен не только укрепить деструктивные убеждения, но и придать им видимость рационального одобрения, что особенно опасно в случае, как с Дадигом, когда ответы бота интерпретировались как «божественные знамения». Этот инцидент, вероятно, ускорит дискуссию о необходимости встроенных этических ограничителей и систем распознавания опасных паттернов в диалогах, которые могли бы прерывать или перенаправлять подобные запросы к специалистам-людям. Пока же обвиняемому грозит до 20 лет лишения свободы по некоторым пунктам, и судебный процесс обещает стать прецедентным не только для американской, но и для мировой правоприменительной практики в цифровую эпоху.