Конспирологические теории на постсоветском пространстве
Вера в теории заговора — это совсем не обязательно проявление параноидального сознания. Историк, медиаэксперт и преподаватель Университета Лидса Илья Яблоков в книге «Русская культура заговора. Конспирологические теории на постсоветском пространстве» (издательство «Альпина нон-фикшн») пытается осмыслить эволюцию конспирологического мышления в постсоветское время и показывает, что теории заговора — не только способ обычного человека справиться с тем, на что он не в силах повлиять, но и мощный политический инструмент. Оргкомитет премии «Просветитель» включил эту книгу в «длинный список» из 24 книг, среди которых будут выбраны финалисты и лауреаты премии.
Говоря о российских конспирологических теориях, невозможно не упомянуть Александра Дугина — центральную фигуру постсоветской культуры заговора. Среди множества авторов теорий заговора разного калибра и идеологической направленности Дугин чуть ли не единственный, кому западные исследователи русского национализма, российской политики и политической философии посвящают статьи и книги. В 2014-2015 гг., во время кризиса на востоке Украины, в США и Европе его представляли чуть ли не «мозгом Путина». Авторы этих публикаций видели связь между антизападными взглядами Дугина и путинским переходом к авторитаризму, а также захватом Крыма. Апогеем этого международного признания стало звание «Глобальный мыслитель-2014», присвоенное Дугину журналом Foreign Affairs за разработку плана отделения Крыма и Донбасса от Украины.
При этом Дугин, пожалуй, единственный, среди российских конспирологов, кого американские и европейские коллеги приглашают на встречи и интервью. Один из таких коллег — скандальный американский теоретик конспирологии Алекс Джонс, прославившийся горячей поддержкой Трампа и поисками антиамериканского заговора в высших эшелонах американской власти. Сложно сказать, в какой мере идеи Дугина повлияли на идеологическое прикрытие российской политики, но его антизападные взгляды и активная работа по формированию отечественной культуры заговора, без сомнения, сделали многое, чтобы конспирологические теории стали популярны в консервативных кругах.
Как и Павловский, Дугин — бывший диссидент, член Южинского кружка, в котором собирались люди, интересовавшиеся мистикой и оккультизмом. Именно среди них началась карьера философа, и следы глубокого погружения в мистику легко обнаружить в последующих дугинских сочинениях. В перестройку Дугин ненадолго присоединился к праворадикальному движению «Память» — символу антиеврейских настроений в поздний советский период. Однако очень скоро он разошелся во взглядах с лидером «Памяти» Дмитрием Васильевым: кондовый антисемитизм никогда не был Дугину по-настоящему близок.
Ближе к концу перестройки он впервые попал в Западную Европу, где встретился с представителями новых правых, что, несомненно, повлияло на дальнейшее развитие его взглядов. Вероятно, именно в это время Дугин столкнулся с огромным количеством неофашистских и праворадикальных теорий заговора, которые помогли ему сформулировать свои собственные идеи. Вернувшись в Россию, в 1991 г. Дугин присоединился к редакционной коллегии газеты «День», возглавляемой Александром Прохановым — еще одним одиозным консервативным автором, близким к военным элитам СССР.
Эта газета была главным печатным органом националистического движения, что дало Дугину возможность поделиться своими взглядами с куда более широкой аудиторией, чем любители мистики. Примерно в это же время Дугин основал издательство «Арктогея» и Центр специальных метастратегических исследований, на долгие годы ставшие платформой для распространения его идей.
Несомненный талант Дугина — в способности объединять темы, связанные с политикой, историей, международными отношениями и даже поп-культурой. Поэтому его стали часто приглашать на телевидение, радио и в другие медиа, даже в модные издания. Пиком его карь еры стал выход в 1997 г. книги «Основы геополитики», которая помогла ему заработать репутацию эксперта по широкому кругу вопросов внутренней и внешней политики. Благодаря этому он стал советником Геннадия Селезнева — спикера Госдумы и члена КПРФ, и начал преподавать в Академии Генерального штаба, получив возможность оказывать определенное влияние на умы руководства армии.
https://youtu.be/snUVFKRSN1w
«Основы геополитики» описывают всемирную историю как нескончаемую битву двух сил, названных «Суша» и «Море». Для Дугина геополитика — универсальная наука: постигнув ее принципы, обычные люди могут самостоятельно анализировать историю человечества, понимать причинно-следственные связи между событиями и обнаруживать «истинную» природу вещей. Характерное для теоретика заговора поведение является предметом рефлексии самого Дугина. В 1992 г. в сборнике статей под названием «Конспирология» он отмечает глобальную популярность теорий заговора, называя их «веселой наукой постмодерна». По Дугину, стремление объяснять реальность при помощи конспирологии кроется в человеческом подсознании.
Вера в заговоры — часть древней традиции восприятия реальности, и сохранение этого свойства психики связывает современного человека с древними людьми. А раз вера в заговоры существовала на протяжении всей истории человечества, значит, это естественное свойство человека, что, в свою очередь, доказывает реальность существования заговоров. При этом Дугин умело представляет себя сторонним наблюдателем за «странными картинками социальных расстройств», называясь «психиатром». Тем не менее первое эссе о конспирологии затмевается рядом других текстов, в которых психиатр меняется местами с пациентом и стремится обнаружить всемирный антироссийский заговор.
Дугин утверждает, что Россия — страна христианская и призвана спасти мир от апокалипсиса. Также она является центром евразийской цивилизации и олицетворяет Силы Суши, противостоящие Силам Моря, представленным в первую очередь США. По мысли Дугина, СССР и США — это две модели общественного устройства. СССР и его союзники по социалистическому лагерю были основаны на единстве общества под управлением «духовного лидера», в то время как Соединенными Штатами правят индивидуалистские ценности и финансовый интерес. Подобное системное деление мира — основа политической философии Дугина и главный способ интерпретации политической реальности.
В своих работах по геополитике он ссылается на основателя дисциплины Хэлфорда Маккиндера, который в начале ХХ в. предложил концепцию сухопутных и морских сил. Однако Марк Бассин и Аксенов справедливо замечают, что дугинская интерпретация теории геополитики скорее отражает видение глобальной политики времен холодной войны, нежели британскую теорию международных отношений начала ХХ в. В центре мироздания тут — конфликт между Россией и США, глобальное деление мира на своих и чужих, при этом США (и шире — англо-саксонский мир) представлены как единое неделимое целое.
Это геополитическое противостояние, по мысли Дугина, и стало одной из причин развала СССР. Впрочем, он пытается придать видимость научности своему подходу, объясняя крах государства социоэкономическими проблемами (что заметно отличает его от других авторов 1990-х, всюду искавших только заговор). Тем не менее деятельность «пятой колонны» внутри СССР также признается немаловажным фактором, а идея союза России и Западной Европы отсылает к философии евразийства, возникшей в России в 1920-е гг. Однако подход Дугина соединил концепцию евразийства с философией холодной войны и посылом антиамериканских публикаций европейских новых правых.
Интересно отметить, что перенос европейских и американских теорий заговора на российскую почву произошел под сильным влиянием европейских правых мыслителей. Немецко-украинский политолог Андреас Умланд показал, что на легендарный журнал «Элементы: Евразийское обозрение», второй выпуск которого был посвящен теме «нового мирового порядка» — центральной теории заговора для американского общества, влияние оказал французский правый мыслитель Ален де Бенуа. В редакционном введении Дугин обозначил основные элементы нового мирового порядка — мировое правительство, отсутствие национальных границ, рыночный либерализм и власть тайных обществ, таких как Трехсторонняя комиссия.
Несколько статей выпуска в деталях описывают способы, которыми внутренние и внешние враги России помогают формировать мировой порядок в интересах США, разрушая уникальную национальную идентичность обществ по всему миру. «“Новый мировой порядок” представляет собой эсхатологический, мессианский проект, намного превосходящий по масштабам другие исторические формы планетарных утопий… Экономически: идеология “нового мирового порядка” предполагает повсеместное и обязательное установление на всей планете, независимо от ее культурных и этнических регионов, либерально-капиталистической, рыночной системы.
Все социально-экономические системы, имеющие в себе элементы “социализма”, “социальной или национальной справедливости”, “социальной защищенности”, должны быть полностью разрушены и превращены в “абсолютно свободный рынок”… Геополитически: идеология “нового мирового порядка” отдает безусловное предпочтение странам географического и исторического Запада по сравнению со странами Востока… Этнически: идеология “нового мирового порядка” настаивает на предельном расовом, национальном, этническом и культурном смешении народов, отдавая абсолютное предпочтение космополитизму больших городов… Религиозно: идеология “нового мирового порядка” подготовляет пришествие в мир определенного мистического персонажа, появление которого должно будет резко изменить религиозно-идеологическую картину на планете».
Теория заговора, связанная с новым мировым порядком, появилась в США в 1970-х гг. и приобрела популярность в начале 1990-х. Концепция мирового правительства богачей и коррумпированных политиков пришла на смену страху ядерной войны с СССР. Как отмечает американский культуролог Майкл Баркун, в начале 1990-х крах Советского Союза оставил идеологический вакуум среди американских религиозных правых, которые быстро заполнили пустоту страхом мирового правительства и недоверием к собственным продажным политикам, жаждущим тотального контроля над простыми американцами. Новый мировой порядок оказался отличной зонтичной концепцией, объединившей страхи как религиозно настроенных американцев, видящих в политических и финансовых элитах угрозу их моральным принципам, так и секулярных сторонников теорий заговора, разделяющих тотальное недоверие к политическим элитам и уверенных, что те готовы на все, чтобы удерживать свою власть и эксплуатировать простого человека.
Эта теория пришлась «ко двору» и в России, но по несколько иным причинам. На российской почве, и именно благодаря Дугину, она приобрела совершенно другой вид, и, что характерно, знания о новом мировом порядке, полученные Дугиным от французских коллег, оказались ограничены французскими источниками и фокусировались, скорее, на секулярной, антилиберальной критике глобализма, в то время как религиозный аспект концепции был Дугиным проигнорирован. «Поскольку конец XX века не отличается особой религиозностью, то теологические аргументы и упоминания дьявола у современных конспирологов довольно редкое явление», — писал Дугин, будучи, по-видимому, незнаком с огромным культурным пластом американских религиозных теорий заговора, связывающих новый мировой порядок и пришествие Антихриста.
Впервые философ сделал отсылку к новому мировому порядку в 1991 г. в статьях «Великая война континентов» и «Идеология мирового правительства», использовав французский термин «мондиализм» для описания мультикультурного мира без границ, где правит либерализм. Судя по цитируемым источникам, его вдохновляли именно французские авторы, и, видимо, новая критика «американского мира» вместе с болью от проигрыша в холодной войне подтолкнули Дугина интерпретировать новый мировой порядок как исключительно антиамериканскую концепцию, забывая, что она возникла как изоляцио нистская и антиправительственная идея на американской почве. «Новым в антимондиализме является особая геополитическая роль Соединенных Штатов Америки и тот культурный и социальный архетип, который сегодня окончательно и устойчиво сложился в этой сверхдержаве. “Американизм” является отправной чертой мондиализма, так как именно США стали стратегическим и идеологическим центром постиндустриального неокапитализма, и именно там идеологические импликации капитализма достигли своих логических пределов и экономически, и культурно».
В контексте глобальных политических катаклизмов начала 1990-х. заимствование американской концепции российским автором для критики собственно американской внешней политики оказалось чрезвычайно удобным. Перестройка, либеральные и технократические реформы Горбачева/Ельцина казались Дугину логическим продолжением антироссийского заговора и служили лучшим доказательством того, что «мондиализм» — смертельная угроза для России. А жестокие конфликты в государствах бывшего социалистического блока — националистически- популистской интерпретацией того, что славяне — единственные, кто способен защитить мир от гегемонии США. «Вместо мирного вхождения Восточного Блока в Новый Мировой Порядок после прихода в СССР к Власти откровенных мондиалистов и сторонников Мирового Правительства — Горбачева, Ельцина и их атлантистских кураторов — народы пробудились, вспомнили о своем существовании как народов, а не как простых статистических единиц и экономических абстракций, о своей национальной традиции и восстали против новой Утопии, против нового мирового соблазна, против Конца Истории».
Таким образом, в постсоветском российском контексте концепция нового мирового порядка приобрела исключительно антизападный, антиамериканский характер и в таком виде была воспринята многими последующими авторами теорий заговора. Утрата статуса сверхдержавы и военные конфликты, в которых важную роль играли США (на Балканах, в Кувейте, в Грузии), также воспринимались как следствие антироссийского заговора. Мир, в котором существует один гегемон, вызывал ужас и ненависть российских националистов. Сергей Бабурин, один из парламентских лидеров националистической партии РОС (Российский общенациональный союз), в 1990-е гг. заявлял, используя дугинскую терминологию: «Мы видим, что все мондиалистские проекты имеют на себе явный отпечаток того политического, правового и государственного режима, который так радеет о наступлении этого пресловутого “Порядка”. Отсюда напрашивается вывод: после крушения биполярного мира именно США стремятся стать единственным планетарным диктатором, стремятся стать единственным арбитром в международных вопросах. Нужно ли это всем народам мира? Отнюдь не уверен. Более того, от установления такой планетарной диктатуры проиграют в конце концов сами США. Не могут не проиграть…»
Занятно, что спустя 15 лет после этого интервью похожие мысли с критикой гегемонии в международных отношениях были высказаны Владимиром Путиным. Это показывает, какое значение приобрел антиамериканизм в российской политической идеологии: «Это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой сис темы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией».
Именно такие повороты политической риторики российского руководства дают основания полагать, что у Дугина есть тесные связи с Кремлем. Однако доподлинно неизвестно, насколько близко он знаком и знаком ли вообще с российским политическим руководством. Джон Данлоп и Чарльз Кловер полагают, что в начала 2000-х Павловский помог Дугину получить доступ к Администрации Президента. В 2001 г. Дугин основал политическое движение «Евразия», в руководящем совете которого было много известных политиков, ученых и медиаперсон. В 2008 г. он получил пост руководителя Центра консервативных исследований, а в 2009-м стал заведу ющим кафедрой социологии международных отношений МГУ. Это подчеркнуло его идейное влияние и неформальные связи и стало кульминацией карь еры ученого. Но из-за критики политики Путина на Донбассе Дугин лишился этой должности, однако в 2016 г. продолжил участвовать в международной политике, якобы помогая разрешить кризис в отношениях России и Турции.
Влияние Дугина на медиа также довольно заметно: его приглашали в телевизионные программы, он активно участвовал в политической жизни, и это помогло его идеям проникнуть в политический мейнстрим. Журналист Кловер утверждает, что в начале 2000-х гг. Дугину помог пробиться на федеральные телеканалы известный в прошлом телеведущий, а ныне вице-президент «Роснефти» по связям с общественностью Михаил Леонтьев. Яркие леонтьевские «пятиминутки ненависти» под названием «Однако» стали отличной площадкой для продвижения дугинской конспирологии в массы. Постепенно голос Дугина заглушил голоса других спикеров более либерального толка, что было выгодно Леонтьеву, также вступившему в движение «Евразия».
Самая известная из дугинских работ «Основы геополитики» — при том что он активно продвигал свои воззрения через многочисленные медиа — оказала заметное влияние на развитие российской конспирологической культуры. Идея о заговоре Запада, интерпретированная через дискурс геополитики, а также попытки подвести под нее научную базу помогли Дугину занять центральное место в пантеоне теоретиков конспирологии. Однако, как бы парадоксально это ни звучало, достичь такого положения он сумел благодаря трансферу теорий заговора из Европы и США, адаптировав их под российский политический контекст. Но на этом рынке идей Дугин оказался не одинок.
В нашем Telegram‑канале, и группе ВК вы найдёте новости о непознанном, НЛО, мистике, научных открытиях, неизвестных исторических фактах. Подписывайтесь, чтобы ничего не пропустить.
Похожие статьи
ДРУГИЕ НОВОСТИ
